Впрочем, это было не удивительно, потому, что была она мастером спорта по художественной гимнастике, да еще международного класса. До сих пор не понимаю, зачем при всех её статях и способностях ей понадобилась еще и физическая оптика? Хотя, в те времена молодые люди могли себе позволить развиваться в разных, порой прямо противоположных направлениях. Две трети семестра она проводила на бесконечных сборах в разных концах нашей необъятной страны, а иногда мы видели её по телевизору, как участника очередного чемпионата или универсиады.
Остальную треть семестра, она весьма ловко щелкала вместе с нами преобразования Фурье и даже могла находить частные решения уравнения Навье-Стокса. Развитая девушка была.
Конечно же временами к ней подкатывались самые решительные юноши нашего потока, которые своим безудержным напором привыкли с ходу брать самые неприступные крепости, не ведая страха и упрека. Как правило, они напарывались на такой яростный и высокомерный отпор, что временная потеря способности к репродукции, была самой легкой травмой, ибо прогрессирующий комплекс неполноценности, после таких неудачных наскоков - это было еще хуже. В конце концов все решили, что у барышни имеется какой-нибудь ловкий прыгун с упругим шестом и оставили её в покое - в Большом Спорте все не так, как у людей.
Уже на последнем курсе, когда мы все хорошо знали друг друга, наша героиня вдруг резко прекратила свои вояжи и влилась в нашу дружную компанию, отдавая при этом много времени и самой учебе, ради которой мы все собственно и собрались. Теперь все наши дискотеки и шумные вечеринки проходили с её участием. И вот как-то на одной из них, мы так растанцевались с Олей, а звали ее Оля, что в процессе одного из танцев вырулили в какой-то темный угол и начали там целоваться. Честно говоря я до сих пор не понимаю, кто кого вел тогда. Есть подозрение, что это все же была она, но как я мог тогда это признать. Это был я!
Временами мы возвращались в общую тусню и я видел, как офигела вся наша группа, которая прекрасно понимала, чем мы занимались, когда изчезали. И мы предавались жарким, я бы даже сказал помповым поцелуям, а руки мои отрабатывали известный всем мужчинам маршрут. В этот маршрут, ее железными руками и неплохими приемами боевого самбо, была внесена некоторая корректировка - ниже пояса, мои руки категорически не допускались. Легкомысленно решив, что я неожиданно заполучил то, что еще никому не удавалось, я довольствовался тем, что мне было предложено. А предложено мне было и так немало...
Потом все куда-то подевались, а мы продолжали свои увлекательные занятия на каком-то темном подоконнике. Окружающие предметы потеряли свой первоначальный смысл и использовались лишь удобства диспозиции. Диспозицией я назвал это потому, что при этом строго соблюдалось известное боксерское правило - ниже пояса нельзя! Немного утомившись под утро, мы решили ненадолго расстаться и я, в одной рубашке зимой, проводил барышню и усадил её в такси, сунув водителю чирик.
Наутро мои губы выглядели очень сексуально, они влажно блестели и приобрели иссиний оттенок. А еще я вдруг быстро понял, что сегодня я плохой танцор - мне было больно даже просто сидеть.
Вот такой он, Большой Спорт...
